Пастернак Борис

 

Разведчики

Синело небо. Было тихо. 
Трещали на лугу кузнечики. 
Нагнувшись, низкою гречихой 
К деревне двигались разведчики. 

Их было трое, откровенно 
Отчаянных до молодечества, 
Избавленных от пуль и плена 
Молитвами в глуби отечества. 

Деревня вражеским вертепом 
Царила надо всей равниною. 
Луга желтели курослепом, 
Ромашками и пастью львиною. 

Вдали был сад, деревьев купы, 
Толпились немцы белобрысые, 
И под окном стояли группой 
Вкруг стойки с канцелярской крысою. 

Всмотрясь и головы попрятав, 
Разведчики, недолго думая, 
Пошли садить из автоматов, 
Уверенные и угрюмые. 

Деревню пересуматошить 
Трудов не стоило особенных. 
Взвилась подстреленная лошадь, 
Мелькнули мертвые в колдобинах. 

И как взлетают арсеналы 
По мановенью рук подрывника, 
Огню разведки отвечала 
Bся огневая мощь противника. 

Огонь дал пищу для засечек 
На наших пунктах за равниною. 
За этой пищею разведчик 
И полз сюда, в гнездо осиное. 

Давно шел бой. Он был так долог, 
Что пропадало чувство времени. 
Разрывы мин из шестистволок 
Забрасывали небо теменью. 

Наверно, вечер. Скоро ужин. 
В окопах дома щи с бараниной. 
А их короткий век отслужен: 
Они контужены и ранены. 

Валили наземь басурмане, 
Зеленоглазые и карие. 
Поволокли, как на аркане, 
За палисадник в канцелярию. 

Фуражки, морды, папиросы 
И роем мухи, как к покойнику. 
Вдруг первый вызванный к допросу 
Шагнул к ближайшему разбойнику. 

Он дал ногой в подвздошье вору 
И, выхвативши автомат его, 
Очистил залпами контору 
От этого жулья проклятого. 

Как вдруг его сразила пуля. 
Их снова окружили кучею. 
Два остальных рукой махнули. 
Теперь им гибель неминучая. 

Вверху задвигались стропила, 
Как бы в ответ их маловерию, 
Над домом крышу расщепило 
Снарядом нашей артиллерии. 

Дом загорелся. B суматохе 
Метнулись к выходу два пленника, 
И вот они в чертополе 
Бегут задами по гуменнику. 

По ним стреляют из-за клети. 
Момент и не было товарища. 
И в поле выбегает третий 
И трет глаза рукою шарящей. 

Все день еще, и даль объята 
Пожаром солнца сумасшедшего. 
Но он дивится не закату, 
Закату удивляться нечего. 

Садится солнце в курослепе, 
И вот что, вот что не безделица: 
В деревню входят наши цепи, 
И пыль от перебежек стелется. 

Без памяти, забыв раненья, 
Руками на бегу работая, 
Бежит он на соединенье 
С победоносною пехотою. 

1944