Булат Окуджава


Нянька

Акулина Ивановна, нянька моя дорогая,  
в закуточке у кухни сидела, чаек попивая,  
напевая молитвы без слов золотым голоском,  
словно жаворонок над зеленым еще колоском. 

Акулина Ивановна, около храма Спасителя  
ты меня наставляла, на тоненьких ножках просителя,  
а уж после я душу сжигал и дороги месил...  
Не на то, знать, надеялся и не о том, знать, просил. 

По долинам и взгорьям толпою текло человечество.  
Слева -- поле и лес, справа -- слезы, любовь и отечество,  
посередке лежали холодные руки судьбы,  
и две ножки еще не устали от долгой ходьбы. 

Ах, наверно, не зря распалялся небесною властью  
твой российский костер над моею грузинскою страстью,  
узловатые руки витали теплей и добрей,  
как молитва твоя над армянскою скорбью моей. 

Акулина Ивановна, все мне из бед наших помнится.  
Оттого-то и совесть моя трепетанием полнится.  
Оттого-то и сердце мое перебои дает,  
и не только когда соловей за окошком поет. 

Акулина Ивановна, нянька моя дорогая,  
все, что мы потеряли, пусть вспыхнет еще, догорая,  
все, что мы натворили, и все, что еще сотворим --  
словно утренний дым над тамбовским надгробьем твоим.

1989