На поле брани
Вон враг мой, из колоды вынутый,
как на ладони предо мной,
и автомат мой, грозно вскинутый,
готов стрелять любой ценой.
С горячею мольбой к Всевышнему
тянусь из сердца своего...
Что остается мне, охрипшему?
Стрелять и больше ничего.
Бегу воинственный, расхристаный,
хриплю: достань его! Убей!
Ну награди хотя б единственным
погибшим от руки моей!
А кто уж там последней точкою
распорядится — что гадать?..
...И впрямь, и сам вот грязной щечкою
к земле... И больше мне не встать.
1990
Версия для печати