Грибоедов в Цинандали
Цинандальского парка осенняя дрожь.
Непредвиденный дождь. Затяжной.
В этот парк я с недавнего времени вхож --
мы почти породнились с княжной.
Петухи в Цинандали кричат до зари:
то ли празднуют, то ли грустят...
Острословов очкастых не любят цари, --
бог простит, а они не простят.
Петухи в Цинандали пророчат восход,
и под этот заманчивый крик
Грибоедов, как после венчанья, идет
по Аллее Любви напрямик,
словно вовсе и не было дикой толпы
и ему еще можно пожить,
словно и не его под скрипенье арбы
на Мтацминду везли хоронить;
словно женщина эта -- еще не вдова,
и как будто бы ей ни к чему
на гранитном надгробье проплакать слова
смерти, горю, любви и уму;
словно верит она в петушиный маневр,
как поэт торопливый -- в строку...
Нет, княжна, я воспитан на лучший манер,
и солгать вам, княжна, не могу,
и прощенья прошу за неловкость свою...
Но когда б вы представить могли,
как прекрасно -- упасть, и погибнуть в бою,
и воскреснуть, поднявшись с земли!
И, срывая очки, как винтовку -- с плеча,
и уже позабыв о себе,
прокричать про любовь навсегда, сгоряча
прямо в рожу орущей толпе!.. ..
Каждый куст в парке княжеском мнит о себе.
Но над Персией -- гуще гроза.
И спешит Грибоедов навстречу судьбе,
близоруко прищурив глаза.
1965
Версия для печати