АРХИВ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ            




 

 

Валерий Брюсов

 


 

Конь блед

И се конь блед и сидящий 
на нем, имя ему Смерть.
                       Откровение, Vl, 8

Улица была — как буря. Толпы проходили,
Словно их преследовал неотвратимый Рок.
Мчались омнибусы, кебы и автомобили,
Был неисчерпаем яростный людской поток.
Вывески, вертясь, сверкали переменным оком,
С неба, с страшной высоты тридцатых этажей;
В гордый гимн сливались с рокотом колес и скоком
Выкрики газетчиков и щелканье бичей.
Лили свет безжалостный прикованные луны,
Луны, сотворенные владыками естеств.
В этом свете, в этом гуле — души были юны,
Души опьяневших, пьяных городом существ.

II

И внезапно — в эту бурю, в этот адский шепот,
В этот воплотившийся в земные формы бред,
Ворвался, вонзился чуждый, несозвучный топот,
Заглушая гулы, говор, грохоты карет.
Показался с поворота всадник огнеликий,
Конь летел стремительно и стал с огнем в глазах.
В воздухе еще дрожали — отголоски, крики,
Но мгновенье было — трепет, взоры были -страх!
Был у всадника в руках развитый длинный свиток,
Огненные буквы возвещали имя: Смерть...
Полосами яркими, как пряжей пышных ниток, 
В высоте над улицей вдруг разгорелась твердь.

III

И в великом ужасе, скрывая лица,— люди 
То бессмысленно взывали: «Горе! с нами бог!», 
То, упав на мостовую, бились в общей груде... 
Звери морды прятали, в смятенья, между ног. 
Только женщина, пришедшая сюда для сбыта 
Красоты своей,— в восторге бросилась к коню, 
Плача целовала — лошадиные копыта, 
Руки простирала к огневеющему дню. 
Да еще безумный, убежавший из больницы, 
Выскочил, растерзанный, пронзительно крича: 
«Люди! Вы ль не узнаете божией десницы! 
Сгибнет четверть вас — от мора, глада и меча!»

IV

Но восторг и ужас длились — краткое мгновенье. 
Через миг в толпе смятенной не стоял никто: 
Набежало с улиц смежных новое движенье, 
Было все обычным светом ярко залито. 
И никто не мог ответить, в буре многошумной, 
Было ль то виденье свыше или сон пустой. 
Только женщина из зал веселья да безумный 
Все стремили руки за исчезнувшей мечтой. 
Но и их решительно людские волны смыли, 
Как слова ненужные из позабытых строк. 
Мчались омнибусы, кебы и автомобили, 
Был неисчерпаем яростный людской поток.

Май, июль и декабрь 1903

Версия для печати