АРХИВ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ            




 

 

Саша Черный 


На петербургской даче

Промокло небо и земля,
Душа и тело отсырели.
С утра до вечера скуля,
Циничный ветер лезет в щели.
      Дрожу, как мокрая овца...
      И нет конца, и нет конца!

Не ем прекрасных огурцов,
С тоской смотрю на землянику:
Вдруг отойти в страну отцов
В холерных корчах — слишком дико...
      Сам Мережковский учит нас,
      Что смерть страшна, как папуас.

В объятьях шерстяных носков
Смотрю, как дождь плюет на стекла.
Ах, жив бездарнейший Гучков,
Но нет великого Патрокла!
      И в довершение беды
      Гучков не пьет сырой воды.

Ручьи сбегают со стволов.
Городовой надел накидку.
Гурьба учащихся ослов
Бежит за горничною Лидкой.
      Собачья свадьба... Чахлый гром.
      И два спасенья: бром и ром.

На потолке в сырой тени
Уснули мухи. Сатанею...
Какой восторг в такие дни
Узнать, что шаху дали в шею!
      И только к вечеру поймешь,
      Что твой восторг — святая ложь...

Горит свеча. Для счета дней
Срываю листик календарный —
Строфа из Бальмонта. Под ней:
«Борщок, шнель-клопс и мусс янтарный».
      Дрожу, как мокрая овца...
      И нет конца, и нет конца!

Версия для печати