Пусть в душной комнате, где клочья серой ватыПусть в душной комнате, где клочья серой ваты И склянки с кислотой, часы хрипят и бьют,— Гигантские шаги, с которых петли сняты,— В туманной памяти виденья оживут.
И лихорадочный больной, тоской распятый, Худыми пальцами свивая тонкий жгут, Сжимает свой платок, как талисман крылатый, И с отвращением глядит на круг минут...
То было в сентябре, вертелись флюгера, И ставни хлопали,— но буйная игра Гигантов и детей пророческой казалась,
И тело нежное то плавно подымалось, То грузно падало: средь пестрого двора Живая карусель, без музыки, вращалась!
|