АРХИВ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ            




 

 

Николай Клюев

 

Плач о Сергее Есенине

Отрывок

			Младая память Моя железом погибнет,
			и тонкое мое тело увядает...
					Плач Василька, князя Ростовского

			Мы свое отбаяли до срока —
			Журавли, застигнутые вьюгой.
			Нам в отлет на родине далекой
			Снежный бор звенит своей кольчугой.

Помяни, чёртушко, Есенина
Кутьей из углей да из омылок банных!
А в моей квашне пьяно вспенена
Опара для свадеб да игрищ багряных.

А у меня изба новая —
Полати с подзором, божница неугасимая,
Намел из подлавочья ярого слова я
Тебе, мой совенок, птаха моя любимая!

Пришел ты из Рязани платочком бухарским,
Нестираным, неполосканым, немыленым,
Звал мою пазуху улусом татарским,
Зубы табунами, а бороду филином!

Лепил я твою душеньку, как гнездо касатка,
Слюной крепил мысли, слова слезинками,
Да погасла зарная свеченька, моя лесная лампадка,
Ушел ты от меня разбойными тропинками!

Кручинушка была деду лесному,
Трепались по урочищам берестяные седины,
Плакал дымом овинник, а прясла солому
Пускали по ветру, как пух лебединый.

	Из-под кобыльей головы, загиблыми мхами
	Протянулась окаянная пьяная стежка.
	Следом за твоими лаковыми башмаками
	Увязалась поджарая дохлая кошка, —

	Ни крестом от нее, ни пестом, ни мукой,
	Женился ли, умер — она у глотки,
	Вот и острупел ты веселой скукой
	В кабацком буруне топить свои лодки!

	А всё за грехи, за измену зыбке,
	Запечным богам Медосту да Власу.
	Тошнёхонько облик кровавый и глыбкий
	Заре вышивать по речному атласу!

Рожоное мое дитятко, матюжник милый,
Гробовая доска — всем грехам покрышка,
Прости ты меня, борова, что кабаньей силой
Не вспоил я тебя до златого излишка!

Златой же удел — быть пчелой жировой,
Блюсти тайники, медовые срубы.
Да обронил ты хазарскую гривну — побратимово слово,
Целовать лишь ковригу, солнце да цвет голубый.

С тобой бы лечь во честной гроб,
Во желты пески, да не с веревкой на шее!..
Быль иль небыль то, что у русских троп
Вырастают цветы твоих глаз синее?

Только мне, горюну, — горынь-трава...
Овдовел я без тебя, как печь без помяльца,
Как без Настеньки горенка, где шелки да канва
Караулят пустые, нешитые пяльца!

	Ты скажи, мое дитятко удатное,
	Кого ты сполбхался-спужался,
	Что во темную могилушку собрался?
	Старичища ли с бородою
	Аль гумённой бабы с метлою,
	Старухи ли разварухи,
	Суковатой ли во играх рюхи?
	Знать, того ты сробел до смерти,
	Что ноне годочки пошли слезовы,
	Красны девушки пошли обманны,
	Холосты ребята всё бесстыжи!

Версия для печати