Демьян Бедный

 

О черте

Новогоднее

Среди поэтов — я политик,
Среди политиков — поэт.
Пусть ужасается эстет
И пусть меня подобный критик
Б прах разнесет, мне горя нет.
Я, братцы, знаю то, что знаю.
Эстету древний мил Парнас,
А для меня (верней, для нас)
Милее путь к горе Синаю:
Парнас есть миф, Синай — закон,
И непреложный и суровый.
И на парнасский пустозвон
Есть у меня в ответ — готовый
Свой поэтический канон.
Сам государственник Платон,
Мудрец, безжалостный к поэтам
(За то, что все поэты врут),
Со мной бы не был очень крут.
Там, где закон: «Вся власть — Советам»,
Там не без пользы мой свисток,
Там я — сверчок неугомонный,
Усевшийся на свой законный
Неосуждаемый шесток.
Пусть я лишь грубый слух пленяю
Простых рабочих, мужиков,
Я это в честь себе вменяю,
Иных не надо мне венков.
Вот я поэт какого сорта,
И коль деревня видит черта
И склонна верить чудесам, 
То черта вижу я и сам. 
С детьми язык мой тоже детский, 
И я, на черта сев верхом, 
Хлещу его своим стихом. 
Но: этот черт уже советский; 
На нем клеймо не адских сфер, 
А знак «Эс-Де» или «Эс-Эр», 
И в этом нет большого дива. 
Про черта речь моя правдива. 
Где суеверная толпа 
Покорна голосу попа, 
Там черт пойдет в попы, в монахи, 
И я слыхал такие страхи, 
Как некий черт везде сновал, 
Вооружась крестом нагрудным, 
И, промышляя делом блудным, 
В лесу обитель основал, 
Вошел в великую известность 
И, соблазнивши всю окрестность, 
Потом (для виду) опочил 
И чин святого получил; 
С мощами дьявольскими рака, 
По слухам, и до наших дней, 
Для душ, не вышедших из мрака, 
Святыней служит, и пред ней, 
Под звон призывно колокольный, 
Народ толпится богомольный.

Черт современный поумней. 
От показного благочестия 
Его поступки далеки: 
Он от строки и до строки 
Прочтет советские «Известия»,
Всё обмозгует, обсосет 
И, случай выбравши удобный, — 
Советской власти критик злобный, — 
Иль меньшевистскую несет, 
Иль чушь эсеровскую порет, 
А черта черт ли переспорит?! 
Черт на вранье большой мастак, 
В речах он красочен и пылок. 
«Ну ж, дьявол, так его растак!» 
Его наслушавшись, простак 
Скребет растерянно затылок: 
«Куда он только это гнет? 
Порядки царские клянет, 
Но и советских знать не хочет. 
Про всенародные права, 
Про учредиловку лопочет, 
А суть выходит такова, 
Что о буржуях он хлопочет. 
Кружится просто голова!»

И закружится поневоле. 
Черт — он учен в хорошей школе 
И не скупится на слова. 
У черта правило такое: 
Слова — одно, дела — другое, 
Но речь про чертовы дела 
Я отложу ужо на святки. 
Хоть вероятность и мала, 
Что речь продолжу я, ребятки, 
Бумага всех нас подвела: 
Большие с нею недохватки; 
В газетах нынче завели 
Такие строгие порядки, 
Что я, как рыба на мели,
Глотаю воздух и чумею. 
Теряю сотни острых тем 
И скоро, кажется, совсем, 
Чертям на радость, онемею.

Пишу сие не наобум. 
Не дай погибнуть мне, главбум, 
И заработай полным ходом, — 
На том кончаю. С Новым годом!