АРХИВ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ            




 

 

Даниил Хармс



Часовой и Барбара

Запутался в системах черных знаков
И помощи не вижу. Мир шатается.

Часовой:
Теперь я окончательно запутался.
Не нужен ум и быстрая смекалка?
Я в мыслях щепки нахожу,
а в голове застряла палка,
отсохли ноги на посту,
из рук винтовка падает…
Пройдешь с трудом одну версту,
и мир тебя не разует.
Я погиб и опустился,
бородой совсем оброс,
в кучу снега превратился, победил меня мороз.

Барбара:
Часовой!

Часовой:
Гу-гу!

Барбара:
Часовой!

Часовой:
Гу-гу!

Барбара:
Часовой!

Часовой:
Гу-гу!

Барбара:
Я замерзаю!

Часовой: Обожди, помогу!
Обожди мою подсобу.

Барбара:
Что же ты медлишь?

Часовой:
Я из будки вылезаю.

Барбара:
Ах, спаси мою особу!

Часовой:
Двигай пальцы на ногах,
чтоб они не побелели.
Где ты?

Барбара:
Гибну!

Часовой:
Гибнешь?

Барбара:
Ах!

Часовой:
Тут погибнешь в самом деле!

Барбара:
Уж и руки, словно плеть…

Часовой:
Тут недолго околеть.
Эка стужа навернула!
Так и дует и садит!
Из-за каждой снежной горки
зимних бурь встают подпорки,
ходят с треском облака,
птица в тоненьком кафтане
гибнет, крылышки сложив…
Если я покуда жив,
то шинель меня спасала
да кусок свинного сала.

Барбара:
Отмерзают руки-ноги,
снежный ком вползает в грудь.
Помогите, люди-боги,
помогите как нибудь!

Часовой:
Ну чего тебе, злодейка?
Эка баба закорюка!
Ну и время! Вот скамейка.
Посижу — да покурю-ка.

Версия для печати